 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Негосударственному образовательному учреждению «Тольяттинская академия управления» - 13 лет. В наше время это немало, если учесть, что далеко не все негосударственные вузы смогли пережить породившую их «эпоху перемен». А что дальше? Какие вузы в условиях продолжающегося реформирования смогут прочно закрепиться на ниве российского образования? Каковы перспективы самой академии? Об этом с президентом ТАУ Игорем Богдановым беседует журналист Сергей Мельник.
Биографическая справка: Богданов Игорь Владимирович родился 4 февраля 1960 года в Тольятти. Окончил Тольяттинский политехнический институт,
– Игорь Владимирович, Академия уже 13 лет, что называется, присутствует на рынке образовательных услуг. Она создавалась, когда и рынка-то такого не было, да и само понятие «рынок» только входило в обиход. Сегодня, наверное, уже прослеживаются этапы его становления – на примере развития той же Академии? Пожалуй, ее даже можно назвать неким «локомотивом истории»… – Академия появилась, когда возникла юридическая возможность. Вы помните: в 1991 году был принят «Закон об образовании», позволяющий создавать негосударственные учебные заведения. И конечно же, в тот момент говорить о том, что существовал рынок образовательных услуг, было, наверное, преждевременно, хотя все пытались представить его таковым: раз открываются новые учебные заведения, формируется система платного образования, начинается борьба за абитуриентов – вроде бы появился рынок. Но в тот момент мы отчетливо понимали, что на самом деле никакого рынка нет. Потому что рынок возникает только тогда, когда конкуренция осуществляется на уровне услуг, – а услуги, естественно, не могли быть сформированы в силу неразвитости рыночной экономики вообще. Я бы сказал прямо: основная борьба тогда шла за платежеспособных людей. Другими словами, вузы говорили: «Неважно, кто у нас учится, неважно, что и как мы делаем, – а важно, чтобы они к нам пришли и заплатили». Конечно, это не рынок. Рынок может быть сформирован только тогда, когда учебные заведения начинают отличаться друг от друга качеством подготовки, технологиями, результатами, или продуктами подготовки. И должно было пройти время, чтобы все вузы – и государственные, и негосударственные, в том числе Академия, в ходе этих десятилетних «реформ» могли заявить о том, чем они отличаются от других. Это естественный период становления учебных заведений в новых условиях. В этот период, конечно, много было всего – и разруха в системе государственного образования, и процветание огромного количества негосударственных школ, в качестве учредителей и попечителей которых выступили крупные финансовые структуры, рассчитывавшие создать себе некие внутрифирменные центры подготовки. И все было очень непонятно, все было очень разбросано, ситуативно, система образования не представляла из себя какой-то единой структуры – каждый жил сам по себе и крутился как мог. И вот завершился определенный период, который прошла и Академия. Сегодня каждое учебное заведение уже заявляет о себе определенно: что оно делает, как делает, какие услуги предоставляет, какие технологии использует в учебном процессе, какие продукты за 10 лет выдавало на рынок труда. И сегодня вузы можно сопоставить по целому ряду критериев, которые трудно поставить под сомнение. Первый критерий – востребованность выпускников различными хозяйственными, финансовыми, муниципальными структурами. Второй – репутация учебного заведения, которая смогла сложиться за этот период. Третий – освоение вузом современных технологий. Четвертый – признание мировым сообществом. И так далее. По этим понятным и простым критериям можно сопоставлять деятельность учебных заведений, а следовательно, уровень услуг и результатов, которые они дают. – Да, но для этого нужны десятилетия, если не столетия. Взять хотя бы Казанский университет, который в этом году отметит 200 лет со дня основания. Или МГУ, которому через год исполнится 250… – Мы-то всегда считали, что учебное заведение создается не на год, не на два, не на три – а на очень длительный период существования. Именно поэтому самые известные в мире университеты насчитывают в своей истории от 100 до 500 лет. Потому что, в отличие от каких-то коммерческих фирм и предприятий, деятельность учебного заведения практически невозможно прекратить. Ведь подготовка кадров – процесс вечный и бесконечный: одни уходят, другие приходят... Мы всегда считали, что наша основная задача – работать именно на перспективу и понимать, что репутация вуза складывается за счет результатов этой работы. Репутацию вуза формируют его выпускники, и больше никто и ничто на самом деле. И чем лучше продукт выходит на рынок, тем репутация выше. Ее нельзя сформировать искусственно. И для нас самое главное направление – выпускать тех, кто способен закрепиться в суровом рыночном пространстве, тех, кто может обеспечить свою траекторию, свою жизнь, свою семью, свои профессиональные интересы. Так вот, у тех учебных заведений, которые смогли с 1990-х годов до сегодняшнего дня сохраниться и закрепиться в складывающемся рынке образовательных услуг, – большая перспектива. А кто с этим не справился – те либо уже просто отсутствуют, либо находятся на этапе сворачивания деятельности. По моим прогнозам, в силу усиления требований со стороны государства к образовательным учреждениям вообще – неважно, государственные они или негосударственные, – в ближайшие годы их количество в России значительно сократится. Как минимум, вдвое. Это произойдет, с одной стороны, за счет укрупнения учебных заведений. С другой стороны, те вузы, которые в период разрухи и так называемых реформ появились случайно, не смогут продолжить свою деятельность, потому как не смогут соответствовать новым требованиям. То есть их время прошло. Мы считаем, что все те сложности, которые имела негосударственная система образования, во многом были заслуженными, поскольку именно в этой системе очень много некачественного продукта. И сегодня многие перспективные учебные заведения несут на себе шлейф проблем системы в целом. Я думаю, судьба негосударственной системы образования будет сведена к тому, что она станет небольшой, но очень качественной. И задача Тольяттинской академии управления – быть в первых рядах этой структуры негосударственных вузов, которые выдают пусть и дорогой (с точки зрения платы за обучение), но очень хороший продукт. Почему хорошее образование во всем мире стоит дорого? Потому что, внося деньги за обучение, ты формируешь основной капитал, которым будешь пользоваться всю жизнь. – Иными словами, образование должно быстро окупаться? – Да, а это возможно только в том случае, если хорошая, качественная работа позволяет выпустить в жизнь подготовленного, быстро растущего профессионально человека. И любой студент, особенно в Академии, должен ставить цель – научиться не зарабатывать деньги, а делать дело. Потому что деньги всегда являются производной составляющей от дела. И тогда образование окупится. Вот почему мне кажется, что сегодня перед учебными заведениями, которые берут плату за обучение, уже можно ставить вопрос – а как быстро эти расходы будут окупаться? Именно поэтому мы своих студентов уже на третьем курсе отправляем на работу – только для того, чтобы они как можно быстрее приобщились к реальной деятельности, начали зарабатывать, профессионально и карьерно расти. И плюс ко всему еще – как можно раньше брать опеку над своими родителями, которые сегодня помогают им получать образование. Мне кажется, что это зависит от того, как построен учебный процесс, какова идеология, принципы, технологии, которые используются в вузе. Несмотря на то, что они могут быть дорогими в финансовом плане. – Само существование Академии всегда было покрыто ореолом тайны. Образ старейшего в городе негосударственного учебного заведения оброс слухами. О той же баснословной стоимости обучения, например. Вообще, каково ваше отношение ко всевозможным слухам и что им противопоставляется? – Слухи комментировать бессмысленно. На любой слух нужно реагировать только одним способом – представляя реальный продукт своей деятельности. Сегодня, например, мы совершенно спокойно можем утверждать, что Тольяттинская академия управления доступна для
Еще один способ – работа наших студентов начиная с третьего курса. При этом мы осознанно идем на сложные формы организации учебного процесса, а значит, и на дополнительную нагрузку. Ведь это непросто – организовывать занятия до одиннадцати вечера; совместить процесс обучения с реальной работой, да еще добиться того, чтобы студентов брали на работу – это сложная технология. Мы активно работаем на рынке труда, с предприятиями города, чтобы заинтересовать их брать наших студентов еще без дипломов и реально платить им зарплату. И сегодня многие организации с удовольствием берут наших ребят на рабочие места, выплачивают им зарплату, а некоторые вообще стратегически определили для себя Академию в качестве источника пополнения кадрового запаса. Я считаю нашим крупнейшим достижением, что студенту в рамках пятилетнего срока обучения предоставляется возможность работать в общей сложности – если посчитать все практики и стажировки – примерно три года. Сказать же, что это он может делать в любом вузе – наверное, будет от лукавого. И последнее наше решение, направленное на поддержку плохо обеспеченных материально студентов, связано с предстоящим введением Академических именных финансовых обязательств – АИФО. Оно полностью соответствует государственной стратегии, предусматривающей введение Государственных именных финансовых обязательств (ГИФО). Мы пытаемся как можно раньше внедрить у себя эту технологию. И говорим: «Если у тебя совсем нет денег, но ты очень способный, мы готовы компенсировать тебе обучение до 100 процентов. Но ты должен заработать эту компенсацию: проявить себя успевающим, активным, стремящимся студентом. Мы тебе поможем, но только до того момента, пока не отправим на работу». То есть АИФО мы будем предоставлять не все 5 лет, а только пока студент не подготовит себя к рабочему месту, не перейдет на вечерний режим обучения, не станет реально зарабатывать и оплачивать свое обучение… – Насколько я понял, введение АИФО – это локальный эксперимент Академии в рамках общих реформ системы образования в стране? – Примерно с 2008 года предполагается для финансирования системы образования в стране вести механизм ГИФО. Сейчас он обкатывается в некоторых московских вузах, в частности, в Высшей школе экономики. Смысл этого эксперимента заключается в том, что государственное финансирование будет осуществляться не тотально, как это делается сейчас, не по количеству бюджетных мест – а на основании результатов обучения студентов. Пользоваться государственными дотациями смогут только те, кто осваивает профессиональные программы, представляет хорошие результаты – другими словами, оправдывает государственные средства. Система ГИФО предполагает, что студенты будут получать разное государственное финансирование – дифференцированно. Один будет получать стопроцентное финансирование, другой может получать 80, 50, 30, 20 процентов – в зависимости от того, как будет оценена его учеба. А неуспевающие вообще ничего не получат... По сути предполагается перевод системы образования в целом на платную основу. – И значит, можно смело отменять пресловутый пункт Конституции, где «гарантировано» бесплатное образование… – Сейчас об этом, может быть, и говорить некорректно, но если детально разбирать механизм ГИФО, становится понятно, что вводят его только для того, чтобы дифференцировать студентов. И принцип очень простой: тот, кто отстает, не может иметь государственных гарантий. То есть, другими словами, бюджетные места нужно отрабатывать хорошей учебой. – А первыми все быть не могут… И все же интересно ваше отношение к этим государственным планам. – Это очень сложный вопрос. Говорить о платном образовании, не имея в стране системы, способной обеспечивать нормальные условия оплаты, – например, нормальные условия кредитования, как это развито во всем мире, когда студент может спокойно взять долгосрочный кредит, который потом отработает и вернет, – я думаю, преждевременно. Некорректно говорить об этом, пока в России не будет создана финансовая система, которая позволяет людям жить в долг, как живут во всем мире. Сегодня брать кредиты – очень дорого, невыгодно, да и очень трудно взять этот кредит, потому что требуется очень большое количество гарантий обеспечения возврата. Ну кто сегодня даст эти гарантии? Сейчас каждый может видеть свое финансовое будущее либо на сегодня, либо, в лучшем случае, на месяц, и только самые удачливые и оптимистичные люди – ну, может быть, на год вперед… Но эта тема сегодня, как говорится, концептуальная. И Россия обязательно перейдет на систему платного образования. В этом нет никаких сомнений. Сейчас трудно сказать, когда, но что для этого должно быть сделано – понятно. И еще один важный момент. Платное образование, конечно же, должно отличаться от бесплатного. Тот, кто выбирает платное, он должен выбирать другой тип услуг, другое качество подготовки и другие перспективы. Повторяю, платить сегодня будут только за другой и более качественный продукт. Именно эта ситуация накладывает колоссальные требования на деятельность платных вузов: они теперь должны не просто собирать деньги, как это недавно было, а должны нести прямую ответственность, во-первых, за результат работы, а во-вторых, стремиться, как бы это не обидно казалось бесплатным вузам, готовить специалистов более высокого уровня. Это единственный путь их существования сегодня. А что касается ГИФО – у нас будет такая же схема. Разница только в том, там предусматривается государственное финансирование, а мы будем финансировать сертификаты АИФО из средств Академии. Мы считаем, что Академия должна максимально стремиться попадать в различные новые программы, которые реализуются Министерством образования. Потому что нам это интересно, это наш подход – действовать в опережающем порядке, а не дожидаться, когда кто-то отработает, а нам передадут лишь соответствующие директивы и указания. Участвовать в новых программах – это означает, с одной стороны, быть всегда в курсе, а с другой стороны, быстрее других накапливать опыт. ________________________ Беседу вел Сергей Мельник «Актуальная газета» №1, 20 января 2004 г. г. Тольятти |
       
|
